Фотоиллюстрации

1. Елена Маслова. 1914 г.
2. Казимир Вежинский. 1920-е.
3. Дом семьи Масловых на Дъяконовской (Яхонтова) улице. Рязань. 1997 г.
4. Здание Дворянского и Крестьянского Земельных Банков на ул. Астраханской. 1916 г.

 РЯЗАНСКАЯ МУЗА ПОЛЬСКОГО ПОЭТА

РЯЗАНСКАЯ МУЗА ПОЛЬСКОГО ПОЭТА

 ...Снова увидел тебя, снова увидел

Быстро, мельком, издалека...

Ах, где это было?..

А может, за стойкой при сальной свече

В рязанском трактире?..

Это было все в России, в снегах и неволе...

Дым над трубой голубел понемногу,

И паровоза ночные звезды в такт вздыхали

Скукой российскою на крыши рязанские,

…Понял я почему ты из окна

Или из трубы, как одинокий призрак,

Убежала в пустоту от своей любви,

И ковер-самолет унес тебя

В иной мир из Рязани!..

Встреча двух молодых людей случилась летом 1915 г. в России, в небольшом утопавшем в зелени частных садов губернском городе Рязани. Она, Елена Маслова- недавняя выпускница престижной Мариинской гимназии, в том году, была уже слушательницей Московских Высших Женских Курсов на словесно-историческом факультете и отдыхала в Рязани на каникулах.

Однажды, прогуливаясь по сосновой аллее, обожаемой молодежью, загородной Рюминой рощи, оставшейся Рязани после смерти богатого владельца, впервые увидела там высокого молодого человека с приятным интеллигентным лицом. Он застенчиво приветствовал Елену по-русски, с сильным польским акцентом...

Он, поляк Казимир Вежинский, начинающий философ и поэт, мобилизованный австрийской армией - в качестве пленного офицера пребывал теперь вместе с другими в рязанском лагере для военнопленных, размещенном в большом деревянном здании бывшей унтер-офицерской школы, возле Рюминой рощи. В плену, Казимир успешно осваивал незнакомый русский язык. В тот день, был добрый знак Свыше, когда пробравшись за забор лагеря он заметил эту стройную прелестную девушку.

Елена и Казимир встречались в Рязани все два с половиной года в 1915 - 1917, пока он находился в российском плену. Их взаимная любовь, занятия русской литературой - повернули мир молодому польскому поэту совсем иной стороной. Пожалуй, он был счастлив, что судьба так распорядилась, - забросила его в далекий русский город, где полюбил он свою прелестную вдохновительницу.

До сих пор, в Польше, почти ничего не известно было о рязанской пассии поэта Казимира Вежинского. В Рязани же, и всей Рязанской губернии, до 1917 года, - семья Масловых была очень известной и уважаемой, благодаря отцу Елены, Евстафию Ивановичу Маслову (1856-1943), много лет работавшему в Крестьянском поземельном банке. Сохранились документальные сведения и о самой Елене Евстафиевне Масловой-Адельсон (1896-1960).

Дом на Дьяконовской улице, где 18 февраля 1896 года родилась Елена Маслова находился тогда на самой окраине Рязани. Метрах в ста позади усадьбы Масловых проходила железная дорога от Москвы на Урал и дальше, доведенная до г.Владивостока в 1905 году, в разгар войны России с японцами.

Выстроил этот просторный деревянный дом дедушка Лены, - священник Иоанн Иоанович Маслов, в 1839 году. Отец Лены, Евстафий Иванович, старший из пятерых детей священника и единственный мужчина, учился в Рязанской Духовной семинарии. Женился в 1888 году на девице Павле Николаевне Горностаевой, 24 лет. Венчались в Введенской церкви, которая была близко от родительского дома и выглядывала высокой колокольней по-над соседской усадьбой через улицу.

В семье Евстафия Ивановича родились шестеро дочерей, среди которых Елена была младшей, а последним появился долгожданный сын. В 1885-1904 годах отец работал Главным бухгалтером в открытых в Рязани Отделениях Петербургских Дворянского и Крестьянского земельных Банков и содержал семью на 1500 рублей жалования в год. За многолетнюю безупречную службу получил чин Надворного Советника и Высочайще награждкен был орденами и медалями.

Дом Масловых выходил четырьмя окнами и парадной дверью своей боковой стороны на Дъяконовскую улицу. А всей длиною вытянулся вглубь роскошного сада и цветника, разведенных хозяевами на земельном участке 60 х 62 метров, старой усадьбы, отделенной от улицы длинным деревянным забором.

Входы с боковых сторон дома вели в светлые Залы. С середины дома - в кухню. В шести комнатах дома пять высоких, под потолок, голландских печей облицованных бело-голубыми изразцами ручной работы 1840-х годов. Изящная русская печь в кухне покрыта была такими же квадратами плиток.

В Зале, из окон которого видны были Дьяконовская улица и входившие по ступеням к парадному входу, располагалась гостиная. Там для детей устраивались Рождественские елки. Стоял граммофон и было множество пластинок на вкусы детей и родителей.

Небольшие спальни, Евстафия Ивановича и Павлы Николаевны, находились между гостиным Залом и такой же просторной детской комнатой-спальней. Все апартаменты соединяла проходная столовая комната.

Евстафий Иванович, работая, часто уединялся в небольшом кабинете за резным двухтумбовым столом, перед окном в сад. Напротив стола стоял высокий книжный шкаф, красиво сработанный неизвестным мастером и заполненный бухгалтерскими документами и старинными книгами.

В такие часы, девочки старались не шуметь, не беспокоить отца и уходили в дальнюю половину дома. Тишину нарушал привычный перестук колес проходивших за усадьбой поездов и перезвон колоколов близкой церкви.

По-за железной дорогою и каскадом прудов на маленькой речке Лыбеди, раскинулась Рюмина роща с тенистыми аллеями, где любила прогуливаться Елена, и до которой от дома ей было десять минут ходьбы.

Летом 1905 года Лене Масловой было уже девять с половиной лет. В домашних занятиях со старшими сестрами она научилась читать, писать и считать, но пора было определять дочь на настоящую учебу. Все старшие девочки семьи учились в лучшей в Рязани Мариинской женской гимназии. Начальнику ее, Павла Николаевна подала Прошение о зачислении в приготовительный класс и последней дочери Елены. Вступительные испытания Лена выдержала успешно.

Под Августейшим покровительством ведомства Императрицы Марии, первая в Рязани классическая женская гимназия располагалась на углу Мясницкой и Мальшинской (Горького и Свободы) улиц. Образована она в 1870 году из женского начального училища 1-разряда, основанного еще в 1858 году рязанским меценатом Н.Г.Рюминым. Он, купил просторное двухэтажное каменное здание с усадьбой и подарил городу под устройство женского училища, преобразованного позже в гимназию.

Кроме приготовительного, Елене предстояло закончить еще семь классов для получения Аттестата, с правом иметь звание Домашней учительницы. Преподавали в женской гимназии - Закон Божий, Русский язык и словесность, Французский и Немецкий языки, Математику, Историю, Географию, Физику и Космографию, Педагогику. А кроме того, рисование, чистописание, рукоделие, хоровое пение, гимнастику и танцы. Обучались в Мариинской гимназии ежегодно более 400 воспитанниц.

Порядки в гимназии были строгие. Ученицы носили одинаковую специальную форму - коричневое платье, синий передник, белая пелерина и голубой бант на груди, знак принадлежности к Мариинской гимназии. Обязаны были являться за четверть часа до занятий к утренней молитве. Всегда иметь при себе ежегодно выдаваемый Ученический билет. Находясь на улице, носить на платье и шляпке отличительные знаки с гербом Мариинской гимназии.

Путь от дома Масловых, до Мариинской гимназии занимал всего около получаса. С тех пор, как первая дочь Надя, в 1897 году пошла учиться, Евстафий Иванович имел обыкновение сопровождать своих девочек до гимназии утром, по пути на свою работу, пока служил в Земельном банке. И после выхода на пенсию в 1904 году, по привычке продолжал это делать. Взрослевщие девочки начинали стесняться отцовского опекунства. Но на смену гимназистке Наде, появились - Катя, Варя, Таня, Софья и, наконец, Елена.

Дорога с Дъяконовской улицы к Мариинской гимназии проходила мимо Введенской церкви, воздвигнутой здесь в 1796 году. В ней служил когда-то и дед Елены, священник Иоанн, оставивший им дом и умерший в 1873 году. Лена знала, что в этой церкви венчались ее отец и мать. Крестились и получили метрические свидетельства о рождении все ее сестры и она сама, за номером 2098. Сюда приходили всей семьею на молебны по праздникам. А всего, кроме Масловых к Введенскому приходу причислено было еще 117 дворов.

По Введенской улице, на перекрестке которой стояла церковь, Евстафий Иванович мог пройти до центральной улицы Aстраханской, на которой располагалось здание Земельных Банков, где он служил. По Введенской же он ежедневно возвращался домой.

Но, с девочками по утрам, он сворачивал с Введенской на Певческую улицу, потом на Мальшинскую, где ждала учениц Мариинская гимназия, на углу с Мясницкой улицей. Мясницкая тоже пересекала Введенсую улицу, а потому, иногда ходили до гимназии и по Мясницкой.

День в Мариинской гимназии начинался с молитвы. В Актовом Зале все стояли, одна из старших учениц читала главу из Евангелия. Затем, расходились по классам и воцарялась тишина. Слышен был только голос учителя из ближайшего класса.

Преподавательский коллектив тщательно подбирал сам начальник гимназии, применяя испытательные сроки. Жалованья в этом элитном учебном заведении платили учителям свыше 1.000 рублей в год, при бюджете гимназии 39.000 рублей. Плата за обучение составляла 60 рублей в год с ученицы, а остальное дополняли Министерство Народного Просвещения и разовые дарители.

Особенно запомнились Елене Масловой - преподаватель истории и русского языка И.И.Геронов, он же начальник гимназии в 1905-1913 годах. Историк С.Д. Яхонтов. Учительница танцев А.В.Дрейлинг-Зелинская, которая была душою многочисленных концертов в гимназии.

В Зале Дворянского собрания на Астраханской улице, куда приводили гимназисток, Елене посчастливилось слышать московских артистов - Качалова, Свободина, братьев Пироговых, Шаляпина, Собинова.

События в России тех лет, коснулись и Мариинской гимназии. Случилось так, что окончившая ранее гимназию дворянка Наталья Климова уехала в Петербург учиться на курсы естественных наук. Там примкнула к группе революционеров и приняла участие в покушении на Председателя Министров Российской Империи П.А.Столыпина в августе 1906 года. На Мариинскую женскую гимназию в Рязани, в стенах которой воспитали государственную преступницу, в ходе расследования легло позорное пятно. Преподаватели и гимназистки переживали ошеломляющее известие каждый по своему.

В октябре 1904 года, в Рязани большевики организовали руками городских хулиганов еврейский погром. Ученицу-еврейку Киссельман и ее родителей прятали тогда на квартире одной преподавательницы.

Воспитанниц Мариинской женской гимназии в городе так и называли, “мариинки”. Местные поэты слагали о них стихи:

...А вот, ожившие картинки,

Прелестный отблеск прежних дней,

Полуземные “мариинки”

Из институтских повестей.

…Ах, сколько их красоток было!

Здесь в зимний предзакатный час,

Все после “классов” отдыхали,

Морозным воздухом дышали...

(Сергей Ценин).

Среди “мариинок” была мода иметь тайные блокнотики, куда они и близкие подруги заносили заветные мысли о своей любви и посвящения. Чаще, соответствующими моменту стихами. Листки покрывали мечтательные карандашные рисунки - пейзажей, плывущих лодочек, цветов и сокровенных строк, которые сейчас просятся на музыку танго. Имела такой блокнотик и Елена Маслова. Вот, что записала она в 1914 году:

“..Это было давно. Я не помню, когда это было.

Пронеслись как виденья и канули въ вечность года.

Утомленное сердце о прошломъ давно позабыло.

Это было давно, я не помню когда это было,-

Может быть, никогда.

…Я не знаю тебя. После долгой печальной РАЗЛУКИ.

Какъ мне вспомнить твой голосъ, твой взглядъ, очертанья лица.

И ласкавшие некогда, милыя нежныя руки?

Я не знаю тебя, после долгой печальной разлуки,

После слезъ без конца.

…Иногда... иногда мне сдается, тебя я встречаю.

Въ вихре жизни безумной, въ разгаре людской суеты.

Жду тебя и зову, все движенья твои замечаю...

Иногда... иногда мне сдается, тебя я встречаю.

Но вгляжусь - нетъ, не ты.

…Это было давно, я не помню, когда это было.

Но бессонныя ночи, но думы, как жутко тогда.

Какъ мне хочется счастья, как прошлое близко и мило.

Это было давно. Я не помню когда это было.

Но со мной ты всегда”.

Зaкончила Мариинскую гимназию дочь Надворного Советника Елена Евстафиевна Маслова в 1914 году, с хорошими оценками в Аттестате. Двумя годами ранее, сестра ее Софья окончила гимназию с серебряной медалью. Имея склонность к математике, Софья в 1912 г. поступила по конкурсу на физико-математический факультет Московских Высших Женских Курсов, на отделение Математических наук и успешно училась там. Елена решила последовать ее примеру; в том же, 1914 году поехала в Москву и поступила на словесно-исторический факультет тех же престижных в России курсов. Открывалась новая жизнь, и счастье в ней в большей степени зависело от нее самой.

Любовь Елены и Казимира рождалась под знаком войны. Высочайшим указом Имератора Николая-II, Рязанский губернатор Гофмейстер Двора Его Величества Н.Кисель-Загорянский, назначен был Главноначальствующим. А Рязань и Губерния объявлены на “положении чрезвычайной охраны”, еще с 24 июля 1914 года.

В официальной газете “Рязанские Губернские Ведомости”, Масловы читали “Обязательные постановления” Главноначальствующего о запрещении продажи вин и водки. О закупках продовольствия и фуража для действующей армии. Кож для армейских сапог и ткани для обмундирования.

Там же объявляли о сборе теплых вещей, сахара, махорки, мыла, консервов, муки, сушеных фруктов и медикаментов для солдат в окопах фронтов.

Главное же для рязанцев, что печатала эта газета - именные списки мобилизованных на германскую войну уроженцев Рязанской губернии - раненых, погибших и пропавших без вести. К 1916 году, списки эти не умещались на целой странице каждого номера.

Другие важные “Обязательные постановления” - касались сдерживания предельных цен на продукты питания, дрова, лекарства и предметы первой необходимости. Потому, вплоть до конца 1916 года цены в Рязани мало возрастали.

Оттого, должно быть, и жизнь семьи Масловых шла своим чередом, не смотря на войну. Продолжали держать прислугу и кухарку. Павла Николаевна прихварывала и беспокоилась о повзрослевших детях. Евстафий Иванович получал свою пенсию от Земельного банка. Молодые барышни - Катерина, Татьяна, Софья и Елена мечтали о замужестве.

Жизнь семьи в 1915 г. омрачила лишь смерть одной из сестер, 24-летней Варвары от скоротечной чахотки. Весною 1914 года, Павла Николаевна возила ее в Ялту на лечение в Пушкинский пансион. Елена писала им туда:

“Христосуюсь крепко, крепко с Вами, Варюша, и от души желаю и маме, чтобы этот праздник Пасхи святой принес Вам выздоровление. Главное не унывайте и не отчаивайтесь, сразу же выздороветь нельзя, ждите терпеливо. Желаю Вам побольше терпения. Скоро напишу большое письмо, пока до свидания, целую, целую. P.S. 12-го еду в Москву, адрес тот-же, Елена”.

Все Масловы очень горевали о безвременно ушедшей сестре и дочери; только одному Богу известно было, зачем призвал он ее к себе.

Еще раньше, в 1900 году, 11-ти лет от роду скончалась первая дочь Евстафия Ивановича - Надежда. В память обеим им в саду возле дома посадили по молодой елочке, из которых со временем выросли высокие стройные ели.

Пленный офицер Кажимир Вежинский, живя с середины 1915 года в лагере военнопленных, в здании бывшей унтер-офицерской школы около Рюминой рощи - на первых порах страдал от скуки и монотонной жизни.

Пища для офицерского состава готовилась в отдельной от рядовых пленных кухне. Вплоть, до 1917 года офицеры ежедневно получали довольствие состоявшее из - черного и белого хлеба, мяса, рыбы, картофеля, капусты, гороха, макарон, риса. Круп - гречневой, манной, перловой. Овощей - моркови, свеклы, огурцов, репы, лука. Сушеных грибов. Масла постного, топленого, или сливочного. Соли, перца, сахара и чая.

Пленных офицеров в Рязани не заставляли работать. Два раза в неделю, в сопровождении солдата-конвоира разрешались прогулки и тогда, пользуясь невниманием конвоира - Казимир приспособился отлучаться за лагерный досчатый забор. Позже, об этом удавалось договариваться с охраной. В одну из таких отлучек в Рюмину рощу Вежинский встретил Елену Маслову.

По воскресеньям, пленным офицерам разрешалось посещать службу в Католическом костеле, который стоял в городе на Абрамовской улице. До костела из Рюминой рощи, офицеры ходили прямиком по Введенской улице, почти мимо дома Масловых, и мимо православной Введенской церкви.

Пересекая центральную Астраханскую улицу, Казимир видел слева старинное двухэтажное здание Земельных банков. А дальше, по Вознесенской же, до Абрамовской улицы, где ждала офицеров служба в костеле - было рукой подать.

Исследовать весь город Рязань, в меру осторожный Казимир не решился до 1917 года. Слухи о задержании полицией каких-то иностранных подданных в городе достигали и лагеря военнопленных, где он жил.

Официальная газета “Рязанские Губернские Ведомости” вести с фронтов не печатала. Казимир Вежинский и другие пленные офицеры получали их читая 3-х копеечные “Прибавления” к ежедневной газете Рязанский Вестник. Под крупным заголовком “ВОЙНА”, читали очень подробные телеграммы Петроградского Телеграфного Агентства с Западного театра военных действий.

Свободного времени у Казимира было много и он снова, как до войны начал писать стихи. Три месяца, после того, как попал в плен, потребовалось ему, чтобы овладеть красивым и не известным дотоле русским языком. Благодаря этому, незаурядный Казимир стал лагерным переводчиком у старшего среди пленных - капитана Хортицы, австрийца по национальности. Подружился с начальником лагеря, прапорщиком Труниным. Бывший студент Сорбонны - Трунин оказался большим знатоком и любителем литературы.

Такие обстоятельства, дали возможность Казимиру Вежинскому получать дополнительную свободу действий. С прелестной Еленой Масловой Казимир виделся когда она приезжала с Московских курсов на выходные, праздники или каникулы. Она приносила ему книги журналы и была первым “гидом” в русской литературе. Русская поэзия в устах Елены Казимира очаровала. Зимой, они писали письма друг другу, а обязанности почтальона исполнял один из конвоиров, оплачиваемый с обеих сторон “забора”.

Однажды представитель Шведского Красного Креста посетил Рязанский лагерь военнопленных. Казимир попросил и вскоре получил теплое пальто, другие вещи и три тома из сочинений Блока. Этот русский поэт восхитил Вежинского пейзажами, березами, метелями, степными ветрами.

Взаимная привязанность молодых людей привела к тому, что Елена познакомила Казимира с Евстафием Ивановичем и Павлой Николаевной в доме Масловых. Трудно было строить планы в военное время, но все надеялись на скорое окончание затянувшейся войны, когда друг Елены сможет стать свободным человеком и они сами определят свою судьбу. Правда, Павлу Николаевну смущало, что он католик, а не православный христианин. Тем не менее к Казимиру в доме Масловых отнеслись доброжелательно.

Меж тем, наступил 1917 год, опрокинувший планы не только Казимира и Елены. С запозданием, невероятные вести из Петрограда пришли в Рязань. В среду 15 марта, как гром средь ясного неба - отречение Государя Императора Николая II от престола. Его Манифест и Обращение Председателя Государственной Думы Родзянко к народу на первой странице напечатали “Рязанские Губернские Ведомости”.

Исчез куда-то Главноначальствующий в Рязанской губернии Н.Кисель-Загорянский. Его место занял Губернский комиссар Временного Правительства Кученев, назначенный телеграммой из МВД Петрограда и объявил во всеобщее сведение, что отменяет все “Обязательные постановления” предыдущего правителя Губернии.

Через несколько дней, 18 марта 1917 года, комиссар Кученев распубликовал циркуляр о расформировании Губернской Полиции и немедленном образовании милиции. Каковы функции последней не сообщалось. Теперь не было ни полиции, ни милиции и всеобщая анархия в Губернии набирала силу. Губернский Комиссар объявлял о принудительной реквизиции овса, ржи, муки, скота и прочего для армии, но некому было следить и способствовать исполнению указов.

В рязанском лагере военнопленных ликвидировали офицерскую столовую. Уменьшили денежное довольствие офицерам. В городе на все подскочили цены, особенно на продовольствие. Появились в Рязани открыто первые солдаты-дезертиры.

Дни весеннего “безвластия” оказались удобными для вылазки в город. Приехавшая из Москвы на праздник Пасхи студентка III-курса ВЖК Елена Маслова захотела показать Казимиру разлив реки Оки с Соборной набережной. Так, в пути следования с очаровательной своею дамой по Астраханской улице видел он Гостиный двор, новое здание Городской Управы, Казначейский банк и монументальное здание Дворянского собрания.

Едва свернули на мостовую Соборной улицы - Казимиру открылась впереди величественная Соборная колокольня. Храмы Рязанского кремля произвели на него большое впечатление. Вода разлива подступившая к Соборам пестрела от множества лодок. На прощание, Елена провела его на земляной Кремлевский вал и оттуда полюбовались они видом самой древней стороны Рязани, ее церквями Симеона-Столпника и Воскресенской..

Новый Губернский Комиссар Временного правительства Ф.К.Павлов 27 мая 1917 года назначен был на пост в Рязани и 10 июня распубликовал, наконец, “Временное положение о милиции”. В Губернии участились поджоги имений, грабежи, убийства и самозахваты земель крестьянами. В среду 30 августа, в Рязани объявлен был Приказ 10-й пехотной запасной бригады о “чрезвычайных мерах” в городе и Губернии, ввиду выступления генерала Корнилова с тремя дивизиями на Петроград. Попыткой свергнуть Временное правительство. В городе начались периодические облавы на дезертиров и лиц мужского пола без документов. Рязанский Губернский Комитет спасения Революции запретил сборища, митинги и увеселения.

Седьмого октября 1917 года в Рязани объявлена была “повсеместная” перепись всех находившихся в городе военнопленных. Многие пленные офицеры к этому времени перебрались на временное жительство в частные квартиры. Наверное, Казимир тоже квартировал бы у Масловых, если Елена не отсутствовала бы в доме из-за московской учебы.

Неожиданно, Вежинского в Рязани разыскал бывший приятель по гимназии Мечислав Чехлинский с поручением от брата Казимира - Иеронима. Брат находился в Киеве, прислал с нарочным 500 рублей денег, теплые вещи, фальшивые документы и предлагал бежать из лагеря. Казимир испугался, представив разрыв с полюбившейся Еленой. “Я не могу бежать! Я связан с одной дамой и должен все обсудить с ней”, отклонил он предложение Чехлинского. Еще дважды встретившись с Мечиславом, в тот раз он окончательно отказался бежать из Рязани.

На 28 ноября 1917 года, в Петрограде назначен был созыв Учредительного Собрания, которое должно было решать судьбу России без Монарха. Но, октябрьский захват Верховной власти большевиками повернул ход истории в Империи. Вести о событиях в столице дошли до Рязани 26 октября 1917 года.

Вечером, в зале Дворянского собрания образован был Военно-Революционный комитет из представителей рабочих и солдатских депутатов, почти из одних большевиков. В ночь на 27 октября, ВРК захватил телеграф, телефон, банки, вокзал, все правительственные учреждения Рязани. Большевики диктовали власть.

Казимир Вежинский решил бежать из Рязани в начале января 1918 года. На руках он имел документ, который сообщал, что его, как военнопленного офицера переводят в Киев, в распоряжение военного округа. Елена, конечно, не могла и не хотела препятствовать его решению. Близкая разлука тяготила обоих.

Материальное положение семьи Масловых становилось отчаянным. Евстафий Иванович не мог получить не только - пенсию, в захваченном большевиками Земельном банке, но и накопления семьи - в Государственном банке. Вождь большевиков Ульянов-Ленин в Петрограде 14 декабря 1917 года подписал Декрет о национализации всех Российских банков.

Железнодорожное сообщение с Москвой стало ужасным. На четвертом году учебы Елена вынуждена была оставить Высшие Женские Курсы незаконченными.

Условились с Еленой, что Казимир даст о себе знать, как только доберется и устроится в Польше. Ее любовь прибавляла Казимиру решительности покончить с нелепым положением заключенного и должна была охранять в рискованном пути. Январь 1918 года стоял суровый. В Рязани занесенной снегом по ночам было темно и пустынно.

В такой неуютный вечер Казимир покидал заснеженную Рязань. В темноте откуда-то слышались пьяные выкрики, раздавались выстрелы. Кое-как он добрался до вокзала. Здесь было светло и многолюдно. Ходили только товарные составы с теплушками, осаждаемые на станции шумной разношерстной толпою.

Один из поездов, увез Казимира Вежинского из заснеженной Рязани в сторону Москвы, через которую он надеялся добраться до Киева, а затем проследовать в Польшу.

Почти весь, 1918 год Елена напрасно ждала от Казимира хоть какую весть. Осенью 1918-го, в Рязанской губернии формировались регулярные части Красной Армии, в их числе конный полк. Со своей кавалерийской частью прибыл в Рязань молодой офицер Николай Карлович Адельсон (1895-1967).

Сын обрусевшего немца, строившего мельницы в имениях русских помещиков - Николай Адельсон, успев при царе окончить кадетское училище в Петрограде, в 1917-м безоговорочно примкнул к большевикам. Новые власти определили Адельсона на временный постой в дом Масловых.

В 1918 году старшая сестра Софья беременной вернулась в родительский дом из Москвы. Заканчивая учебу на Высших Женских Курсах, в январе 1917 года она вышла замуж там. После Февральской революции, успела поработать в Историческом музее, затем по разбору дел бывшего Охранного отделения. Рожать, приехала к родителям в Рязань. Ее муж - Дмитрий Котляров, оставаясь в Москве, работал на железной дороге и заканчивал Транспортный институт.

Елена приезду сестры обрадовалась. Две другие старшие сестры - Катерина и Татьяна работали учительницами в Уездных школах, в родительском доме появлялись редко. А некоторые женские тайны, не доверишь и матери. Софье же, которую обожала больше всех, Елена призналась, что мечтали с Казимиром о сыне, похожем на него. Вестей от Казимира Вежинского все не было, Елена страдала и Софья, как могла утешала сестру.

Офицер-постоялец Николай Адельсон, оказался весьма полезным человеком в доме Масловых. Ни сам глава семьи Евстафий Иванович, ни единственный сын его Николай Евстафиевич, тем более - жена и дочери, все привыкшие к прислуге, которую пришлось распустить, “гвоздя не умели забить” и навести порядок в доме, в обширном саду. Адельсон умел все, играючи устраивал все таковые дела в свободные от службы часы. Умел, даже, ненавязчиво, а как должно поделиться своим офицерским пайком. За короткое время постоя стал незаменимым человеком в старом доме на Дьяконовской улице.

Непроизвольно, Елена отмечала внешнее сходство Николая с Казимиром. Высокий рост, ладную фигуру, приветливость, похожие черты молодого лица. Адельсон же влюбился, едва увидел Елену первый раз. В конце 1918 года, Николая Адельсона, как имевшего законченное кадетское образование, в качестве преподавателя направили в Воронежскую школу подготовки красных командиров. Тогда и решилась судьба Елены Масловой.

Николай сказал ей, что уезжает, вряд ли они увидятся снова и...что любит ее. Предложил Елене выйти за него замуж, чтобы не расставаться в такое трудное время. Он согласен даже принять православную веру и обвенчаться, как подобает. А ждать, времени нет.

Бравый красный офицер застал Елену врасплох. Как же Казимир? Его, обещания, их надежды... Решиться на замужество с Николаем?.. Елена в раздумьях не спала ночь. Сестра Софья советовала согласиться. Павла Николаевна и Евстафий Иванович, после переговоров с Адельсоном, дали благословение. Обвенчались наскоро в близкой Введенской церкви и Николай уехал к новому месту службы в Воронеж. Туда же, вскоре отправилась Елена Маслова-Адельсон.

Молодые продолжали жить в Воронеже, когда в 1926 году в Рязани скончалась мать Елены, Павла Николаевна и Елена приезжала на похороны. Через некоторое время, мужа ее демобилизовали и Адельсоны в конце 1920-х вернулись в Рязань, в старый отцовский дом на бывшей Дъяконовской, а теперь имени большевика-палача Яхонтова улице, к радости престарелого ее отца.

Только перед смертью, в 1943 году одряхлевший Евстафий Иванович признался Елене, что письмо ей от Казимира все же было, после ее отъезда в Воронеж к мужу. Взяли тогда с матерью грех на душу - скрыли.

Не пришлось Николаю Адельсону сражаться в 1918-1922 годах на фронтах гражданской войны, и в 1941-1945 годах в отечественную войну имел бронь от фронта. Работал в топливной промышленности Рязанской области. Елена Евстафиевна уходила на пенсию в 1951 году с должности машинистки Областного Исполнительного комитета. Старый родительский дом, в котором доживала она век и усадьба, давно поделены были с братом Николаем Евстафиевичем. Брату достались - гостиная комната, столовая и кабинет Евстафия Ивановича - в передней части дома. Елене - бывшая детская комната и две спальные комнаты родителей - в задней части дома. Кухня оставалась общей. Поровну с братом поделен был и сад.

Елене не довелось познать радости материнства. Брак оказался бездетным, но прожили четыре десятка лет Елена и Николай Адельсоны в согласии и уважении друг к другу. Умирала Елена Евстафиевна поздней весною 1960 года, страдая от невыносимых почечных болей. Вспомнила молодые годы, мать, отца, всю свою не столь недолгую жизнь...

В отворенное окно ее комнаты шептал что-то, прощаясь, старый сад. Последний белый цвет облетал с вишнёвых веток, осыпая подоконник Елены нежными лепестками… Душа ее, как одинокий призрак убежала в пустоту от своей любви. Муж Адельсон похоронил Елену на Скорбященском кладбище Рязани недалеко от церкви и пережил её на семь лет. На могиле Елены осталась расти традиционная памятная ёлочка.

Польский поэт Казимир Вежинский (1894-1969) преуспел вдали от Рязани на своей родине и пережил бывшую возлюбленную - на девять.

 Декабрь 1999 г. Рязань.